26 мая – ИА SM.News. Теперь, похоже, за сетевых авторов взялись всерьез – по крайней мере, сообщения о задержании того или иного блогера появляются в информационном поле регулярно, а на минувшей неделе стало известно о том, что силовики вычислили и задержали сразу более сорока якобы анонимных авторов в Телеграм.

Является ли эта атака российских спецслужб на администраторов информационных ресурсов попыткой «прикрутить» свободу слова в России, и как реагировать на посты, несущие негатив в адрес действующей власти, мы поинтересовались у известного в Самаре Интернет-аналитика, в прошлом редактора закрытой ныне частной телерадиокомпании Вадима Афанасьева.

— На минувшей неделе стало известно об активности силовиков в отношении авторов якобы анонимных телеграм-каналов. Как вы к этому относитесь?

— В целом, одобряю. Но могут быть нюансы. Всего, по предварительным данным, задержаны около 40 админов, работавших во многих регионах России. В том числе, два ресурса относятся к в Самарской области. О причинах задержания каждого конкретного интернет-деятеля силовики не сообщали. Подозреваю, что «телеграмщики» стали фигурантами федеральной кампании по пресечению действий, связанных с дискредитацией Вооруженных сил России, распространением фейков, проукраинской повестки и с так называемым условным «расшатыванием лодки».

Как и большинство соотечественников, поддерживаю СВО, конечная цель которой — создание условий, гарантирующих безопасность России и ее существование — в целом, а население Украины, в первую очередь – русскоязычное, избавить от преступной власти. Здесь не может быть никаких разговоров – с пропагандой и пятой колонной нужно бороться самыми жесткими методами.

Считаю, что преследовать блогеров, которые за деньги поддерживают наших врагов, необходимо, а наказание для них предусмотрено вполне адекватное. Иногда даже слишком мягкое. Можно, например, вспомнить админа, помилованного в братской Беларуси, несмотря на то что он вообще призывал к свержению действующей власти.

Что касается самарских каналов, попавших в «санкционный список», один из них я читал регулярно и получал из него довольно интересную информацию – дайджесты, аналитику. В основном, это были репосты, собственной информации было немного. При этом, не согласен, что он работал против власти – замечал много даже комплементарных постов. Проблемы поднимал – да. Возможно, просто попал под общую раздачу – специально обученные люди разберутся. Со вторым каналом не знаком. Кто их ведет, тоже не в курсе.

— Насколько понимаю, определение «вражеская пропаганда» у многих вызывает вопросы.

— Вы совершенно правы. Тут и начинается самое интересное. Некоторые чиновники приписывают к вражеской пропаганде любую объективную критику действий власти. Публично пожаловался несколько раз, например, на неубранный снег или мусор – жди, что тебе прилетит ответка. Не исключаю, что за компанию с вражескими элементами интернет-пространство могут зачистить и от полезных критиков, полностью пророссийских, которые объективно могут быть драйверами улучшения нашей жизни.

Сегодня, когда само существование России зависит от развития отечественного бизнеса, его способности обеспечить нормальное функционирование всех сфер жизнедеятельности государства от ЖКХ до оборонки, неграмотные действия ряда должностных лиц представляют бОльшую опасность и угрозу интересам страны, чем раньше.

Потому не исключен вариант, когда настоящий скрытый враг останется работать на своем посту, а патриот рискует отправиться по этапу. Это ведь действительно проблема сегодня – некий тихий саботаж. Сидит отдельный чиновник, не прислушиваясь к сигналам с мест, когда многие проблемы требуют срочного решения и нетривиального подхода – и тем самым вредит. Он не готов эффективно работать в новых условиях, а хочет переждать трудные времена в расчете на то, что СВО закончится и все будет, как раньше. Не будет.

Повторюсь, что к задержанию админов вражеских «телег» отношусь благосклонно, но каждый отдельный случай нужно рассматривать буквально под микроскопом — а не загребли ли вместе со сторонниками наших недругов и настоящих патриотов, объективно критикующих власти на местах? В частности, подозреваю, что в Самарской области, испытывающей сегодня кризис информационной политики, могли и перегнуть палку.

— Что вы имеете в виду?

— Большинство СМИ региона вошли в стадию острого кризиса. К такому выводу можно прийти, проанализировав происходящее в региональной медиасреде. В мои обязанности входит тщательное изучение индекса цитируемости, который, как вы знаете, является важнейшим показателем качества распространяемой медиаресурсами контента. Индекс учитывает количество ссылок на источник информации и влиятельность ресурса.

Так вот, в период с 2014 по 2022 год качество новостей, генерируемых самарскими журналистами, упало в разы. За 8 лет местные частные средства массовой информации и региональный проправительственный медиахолдинг превратились из драйверов медиаполя в его аутсайдеров. На информационной поляне губернии сегодня правят филиалы федералов. Их доля в индексе цитируемости достигает 75%, в посещаемости — до 80%.

За 8 лет коллективный показатель цитируемости именно самарских СМИ упал практически в 4 раза. Почти в 3,5 раза рухнула доля в трафике.

— А если сравнивать с другими регионами?

— Долгое время самарские медийщики смотрелись вполне прилично на фоне свердловских и даже опережали коллег из Татарстана, но в 2017 году произошел резкий провал — в регионе началась рецессия медиасферы. Однобокие, комплиментарные, причесанные и прогнозируемые новости от самарских СМИ просто перестали быть интересны коллегам из других регионов.

Сейчас в местных лентах – почти исключительно комплементарная по отношению к властям повестка. Замечал замалчивание событий, которые не вписываются в красочную картину, подачу неполной информации. Во главе угла – победы, достижения и гигантомания. Возникает некая параллельная реальность из благоприятных новостей. Конечно, в ленты просачиваются криминал и бытовые происшествия. Ну, а куда без них?!

Многим это уже напоминает времена СССР, когда советские люди узнавали о происходящем в стране из западных радиоголосов, вместо которых в Самарской области теперь приходится ориентироваться на московские СМИ, телеграм-каналы и блогеров.

— Неужели Телеграм действительно имеет серьезное, если не решающее влияние на местный электорат?

— Не думаю, что самарский электорат очень уж реагирует на Телеграм. Больше от него зависят политики, остро реагирующие на новости о себе. Самые большие местные ТГ-каналы редко имеют больше пары тысяч подписчиков – в сообществах известных социальных сетей читателей в десятки раз больше. В «телеге» так называемые «умники» сидят, которые и на выборы-то не ходят, но политическая тусовка на их мнение отчего-то достаточно остро реагирует. Скорее, политтехнологи ведут борьбу за средства спонсоров, выделивших деньги на новую для себя игрушку. Информационную повестку в Самарской области Телеграм не формирует, на мой взгляд. В основном, вижу вбросы, выяснения отношений, но не более того. Гораздо больше возможностей для обратной связи и влияния на электорат предоставляют социальные сети.

— Какой может быть выход в сложившейся ситуации?

— Самарская область срочно нуждается в возрождении гласности. Помните была такая политика максимальной открытости в деятельности госучреждений и свободы информации во времена перестройки? Только в отличие от горбачевского посыла речь должна идти не об огульной критике, а об объективной подаче реальности. Без лжи, лести и лицемерия.

В регионе сегодня есть правительственный медиахолдинг и несколько филиалов федеральных медиа, которые особенно не лезут в местную повестку, или не хотят. Других полноценных чисто самарских ресурсов после ликвидации телерадиокомпании ТЕРРА уже просто нет, если не считать нескольких «медиа-свистков» с посещаемостью «ноль целых, столько же десятых». Но они погоды не делают. В Самаре победила доктрина «министерства правды» при полной анархии социальных сетей.

Отсутствие информационной конкуренции и, как следствие, полезной критики – одна из главных проблем Самарской области. Невнятная политика в части СМИ – одна из причин множества неудач губернии, о которых мы с вами можем говорить очень долго и надеюсь, до этого разговора дойдем.